Красный террор 5 сентября 1918. Декрет совета народных комиссаров о красном терроре. Своевременный «мятеж белочехов»

27.01.2024

5.09.1918. - Совет народных комиссаров издал декрет о "красном терроре".
В сущности этого декрета ничего нового не было – государственный классовый террор начался с захватом власти большевиками. Они отменили само понятие личной вины человека, утверждая вину классовую и даже сословную. Врагами объявили всех, кто верно служил прежней законной власти, добросовестно трудился и разбогател при "старом режиме", кто имел несчастье родиться в "нетрудящейся" семье...

Но особый размах репрессии приняли после того, как 30 августа 1918 года в Петрограде эсером Канегиссером был убит председатель петроградской ЧК Урицкий, а в Москве в тот же день ранен Ленин. 1 сентября "Красная газета" провозгласила: «За кровь Ленина и Урицкого пусть прольются потоки крови – больше крови, столько, сколько возможно». (Не странно ли, что эти покушения произошли в один и тот же день и что Каплан тут же уничтожили без следствия, как и Канегиссера, но его ортодоксально-иудейскую семью выпустили из тюрьмы за границу. Учитывая вышеописанные [в книге ВТР] разногласия в большевицкой верхушке, тут не исключена многоцелевая провокация.)

Как бы в ответ 5 сентября Совнарком издает декрет о "красном терроре". Но было очевидно, что это было лишь "узаконение" предыдущей практики – только в более широком масштабе. И раньше за убийство "буржуя" или "контрреволюционера" красноармейцем наказания быть не могло, теперь же подобным безсудным убийствам была дана высшая санкция и соответствующая организация.

Член коллегии ВЧК Лацис (Судрабс) дал печатное указание в чекистском еженедельнике "Красный террор": «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия. Эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и суть красного террора».

Сразу же в Петрограде расстреляли сотни "классовых врагов" – царских чиновников, профессоров, военных. Вводится система заложников из гражданского населения (буржуазии), расстреливаемых сотнями после каждого убийства большевика. Это становится и обычным методом управления: 15 февраля 1919 года Совет обороны приказывает «взять заложников из крестьян с тем, что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны»... В сочетании с политикой "военного коммунизма", грабительской продразверсткой и антицерковной политикой большевиков красный террор на селе привел повсеместно к массовым крестьянским восстаниям.
Все шире используется еще один инструмент массового террора: концлагеря. На фоне массовых расстрелов заложников сначала он выглядит мягким, ибо Ленин применяет его к "сомнительным": «Провести безпощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». Затем декрет о "красном терроре" узаконивает этот вид репрессий по огульному "классовому" признаку: «Необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях». Часто под лагеря отводили монастыри. Самым страшным стал Соловецкий концлагерь, где были замучены десятки архиереев.

Учитывая национальный состав большевицкой верхушки нельзя не отметить, что существенной составной частью "красного террора" стала так называемая "борьба с антисемитизмом", которая с самого начала была важной целью карательной политики большевиков (потому их сразу назвали жидобольшевиками). Уже в апреле 1918 г. был опубликован циркуляр с предписанием пресечь «черносотенную антисемитскую агитацию духовенства, приняв самые решительные меры борьбы с контрреволюционной деятельностью и агитацией». А в июле того же года – подписанный Лениным всесоюзный декрет Совнаркома о преследовании антисемитизма: «контрреволюционеры во многих городах, особенно в прифронтовой полосе, ведут погромную агитацию... Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона», что означало расстрел. (И в принятом в 1922 г. Уголовном Кодексе статья 83 предписывала за "разжигание национальной вражды" кару до расстрела.)

"Антисемитский" июльский расстрельный декрет начал еще более усердно применяться вкупе с сентябрьским декретом о "красном терроре". В числе известных деятелей первыми жертвами этих двух объединенных декретов стали протоиерей Иоанн Восторгов (обвинен в совершении службы святому младенцу Гавриилу Белостокскому, от жидов умученному), епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), ксендз-"антисемит" Лютостанский с братом, Н.А. Маклаков (бывший министр внутренних дел, предлагал Царю в декабре 1916 г. разогнать Думу), А.Н. Хвостов (лидер фракции правых в IV Думе, бывший министр внутренних дел), И.Г. Щегловитов (министр юстиции до 1915 года, покровитель Союза Русского Народа, один из организаторов следствия по "делу Бейлиса", председатель Государственного Совета) и сенатор С.П. Белецкий (бывший глава Департамента полиции).

Отождествляя таким образом "антисемитизм" с контрреволюцией, большевики и сами отождествляли свою власть с еврейской. Так, в секретной резолюции Бюро ЦК ВЛКСМ "По вопросу о борьбе с антисемитизмом" от 2 ноября 1926 года отмечалось «усиление антисемитизма», которое используется «антикоммунистическими организациями и элементами в борьбе против соввластей». Ю. Ларин (Лурье), член президиума ВСНХ и Госплана, один из авторов проекта передачи Крыма евреям и «один из инициаторов кампании против антисемитизма (1926–1931)», посвятил этому целую книгу – "Евреи и антисемитизм в СССР". Он определил «антисемитизм как средство замаскированной мобилизации против советской власти... Поэтому противодействие антисемитской агитации есть обязательное условие для увеличения обороноспособности нашей страны» (выделено в оригинале), – констатирует Ларин и настаивает на применении ленинского декрета 1918 года: «Ставить "активных антисемитов вне закона", т.е. расстреливать»... В конце 1920-х годов только в Москве примерно каждые десять дней проходил суд за антисемитизм; судить могли за одно только произнесенное слово "жид".

Использован материал из книги "Вождю Третьего Рима" (гл. III-3: "Так начинался коммунизм"). Там же ссылки на источники приведенных цитат и документов.

На территориях, временно отвоеванных в 1919 г. Белыми армиями, ужасающие масштабы красного террора были документально установлены следственными комиссиями. Они были опубликованы и легли в основу, например, известной книги С.П. Мельгунова "Красный террор в России 1918–1923".

5 сентября 1918 года Совнарком издал декрет о начале Красного террора. Жесткие меры по удержанию власти, массовые расстрелы и аресты, взятие заложников - до сих пор эта кровавая страница истории вызывает споры.

Красный/ белый террор

Цель оправдывает средства. Эта фраза, приписываемая Макиавелли, была негласным оправданием действий большевиков во время красного террора. Советская власть насаждала миф о том, что красный террор был ответом на так называемый «белый террор». 2 сентября 1918 года ВЦИК принял резолюцию, в которой появился термин «красный террор»: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». Декрет, положивший начало массовым расстрелам был ответом на убийство Володарского и Урицкого, ответом на покушение на Ленина.

«Белый террор» и «Красный террор» - явления различного порядка. Красный террор был подведён под мощную идеологическую базу, это было официально-узаконенное преступление. С.П. Мельгунов в своей книге «Красный террор» писал: «Нельзя пролить болeе человeческой крови, чeм это сдeлали большевики; нельзя себe представить болeе циничной формы, чeм та, в которую облечен большевицкий террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомeрного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства как орудия власти, до которого не доходила еще никогда ни одна власть в мирe. Это не эксцессы, которым можно найти в психологии гражданской войны то или иное объяснение».

Сразу после покушения на Ленина в Петрограде было расстреляно 512 человек, тюрем на всех не хватало, появилась система концентрационных лагерей. Легитимная массовость красного террора не шла ни в какое сравнение со зверствами «белых», которые тоже имели место, но были не узаконенным средством противостояния, а скорее проявлением так называемой «атаманщины».

Время террора

Несмотря на свою вполне официальную датировку: 5 сентября 1918 года - 6 ноября 1918 года красный террор имеет достаточно размытые хронологические границы. Красный террор был определён Троцким как «орудие, применяемое против обречённого на гибель класса, который не хочет погибать». Таким образом, временем начала «красного», революционного террора можно считать уже 1901 год. С 1901 по 1911 годы жертвами революционного террора стали около 17 тысяч человек. 21 февраля 1918 года СНК издал декрет «Социалистическое отечество в опасности!», который постановлял, что «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». 9 августа 1918 года Ленин писал: « Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города. Декретируйте и проводите в жизнь полное обезоружение населения, расстреливайте на месте беспощадно за всякую сокрытую винтовку». Надо понимать, такие указания давались ещё до официального начала «красного террора», кулаком и сомнительным элементом мог считаться любой, решение о принадлежности того или иного человека к контрреволюционным элементам принимались «на местах». К концу Гражданской войны в концентрационных лагерях пребывало 50 тысяч человек. Окончание «красного террора» - также весьма условная дата. Массовые репрессии 30-ых - можно ли и их отнести к «красному террору»? На этот счёт у историков ведутся споры и по сей день.

Мифы красного террора

Красный террор порождал массу мифов. Так, одним из мифов стал миф о том, что «красные топили людей в баржах». Источником этого мифа стали очевидцы того, как мятежных офицеров в Петрограде насильно загоняли на баржу. Народная молва превратила эту баржу в «последнее пристанище», тогда как один из тех, кто был на той исторической барже (это была одна баржа) позднее писал, что их, заключенных на этой барже, отвезли в Кронштадт, где они могли подать документы на немецкое покровительство. Подобное мифотворчество существовало повсеместно и было даже на руку большевикам, жестокость мер которых со временем пресекла всякую «контрреволюционную реакцию».

Классовая борьба

Восприятие красного террора как классовой борьбы было далеко неоднозначным.

М. Лацис писал: «Мы истребляем ненужные классы людей. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос - к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом - смысл и сущность красного террора».

Слова Лациса были критически оценены Лениным. «Политическое недоверие к представителям буржуазного аппарата законно и необходимо. Отказ использовать их для дела управления и строительства есть величайшая глупость, несущая величайший вред коммунизму. Кто захотел бы рекомендовать меньшевика как социалиста или как политического руководителя, или даже как политического советчика, тот совершил бы громадную ошибку, ибо история революции в России доказала окончательно, что меньшевики (и социалисты-революционеры) не социалисты, а мелкобуржуазные демократы, способные при каждом серьезном обострении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией становиться на сторону буржуазии».

Лацис позднее вспоминал об этом эпизоде так: «Владимир Ильич напомнил мне, что наша задача отнюдь не состоит в физическом уничтожении буржуазии, а в ликвидации тех причин, которые порождают буржуазию».

Число жертв террора

Данные о числе жертв красного террора - ещё один спорный вопрос. Расхождения в цифрах весьма и весьма существенны: от 135 тысяч до 400-500 тысяч человек. Показательно, что подобные расхождения часто вызваны даже не идеологическими подходами к самому феномену красного террора, а тем, что до сих пор при археологических раскопках и строительных работах находят места массовых захоронений.

«Солнце Мертвых» и «Пьяное солнце»

Одно из самых пронзительных воспоминаний о красном терроре в Крыму принадлежит Ивану Шмелёву. В своей книге «Солнце мёртвых» писатель писал:

«А сичас иду по бугорочку, у пристава дачи, лошадь то зимой пала... Гляжу - мальчишки... Чего такое с костями делают? Гляжу... лежат на брюхе, копыто гложут! Грызут-урчат! Жуть взяла... чисто собаченки».
«Помер Андрей Кривой с нижних виноградников», «помер и Одарюк...» Замерз дядя Андрей после «ванны» (вид пытки), обессиленный голодом. А совсем недавно какой то «бравый» матрос орал на митинге: «Теперь, товарищи трудящиеся всех буржуев прикончили мы... которые убегши - в море потопили! И теперь наша совецкая власть, которая коммунизм называется! Так что Дожили! И у всех будут даже автомобили, и все будем жить... Так что... все будем сидеть в пятом этажу и розы нюхать...»!

В советской литературе ответом на «Солнце мёртвых"Ивана Шмелёва стала повесть Фёдор Гладкова «Пьяное солнце». Цитата: «Мы, комсомольцы, не должны рассуждать. От критики впадают в уклон. Партия дает готовую формулу. За нас думает партия. Оппозиция – это уклон. Уклоны расшатывают партию. Чтобы не впадать в уклон, надо каждую букву резолюций помнить даже во сне».

Национальный вопрос

Однозначной трактовки красного террора быть не может. Несомненно то, что это была кровавая страница русской истории. Самые ожесточённые споры ведутся на почве национального вопроса. Участие в революционном процессе евреев, латышей, поляков вызывают националистические трактовки, приводящие к дебатам о некоем еврейском заговоре против русского народа. Горький писал: «Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа». Трагедия русской революции разыгрывается в средe «полудиких людей»."Когда в «звeрствe» обвиняют вождей революции - группу наиболeе активной интеллигенции - я рассматриваю это обвинение, как ложь и клевету, неизбeжные в борьбe политических партий или - у людей честных - как добросовeстное заблуждение». «Недавний раб» - замeтил в другом мeстe Горький- стал «самым разнузданным деспотом».

Оценка «пролетарского писателя», конечно, далека от объективности, но правы ли те, кто утверждает, что красный террор - суть порождение «жидовского заговора» и возможно ли заключение о красном терроре в националистическом ключе?

18.04.2013 18:53

Sergey2013

5.09.1918. - Совет народных комиссаров издал декрет о "красном терроре".

В сущности этого декрета ничего нового не было - государственный классовый террор начался с захватом власти большевиками. Они отменили само понятие личной вины человека, утверждая вину классовую и даже сословную. Врагами объявили всех, кто верно служил прежней законной власти, добросовестно трудился и разбогател при "старом режиме", кто имел несчастье родиться в "нетрудящейся" семье...

Но особый размах репрессии приняли после того, как 30 августа 1918 года в Петрограде эсером Канегиссером был убит председатель петроградской ЧК Урицкий, а в Москве в тот же день ранен Ленин. 1 сентября "Красная газета" провозгласила: "За кровь Ленина и Урицкого пусть прольются потоки крови - больше крови, столько, сколько возможно". (Не странно ли, что эти покушения произошли в один и тот же день и что Каплан тут же уничтожили без следствия, как и Канегиссера, но его ортодоксально-иудейскую семью выпустили из тюрьмы за границу. Учитывая вышеописанные [в книге ВТР] разногласия в большевицкой верхушке, тут не исключена многоцелевая провокация.)

Как бы в ответ 5 сентября Совнарком издает декрет о "красном терроре". Но было очевидно, что это было лишь "узаконение" предыдущей практики - только в более широком масштабе. И раньше за убийство "буржуя" или "контрреволюционера" красноармейцем наказания быть не могло, теперь же подобным безсудным убийствам была дана высшая санкция и соответствующая организация.

Член коллегии ВЧК Лацис (Судрабс) дал печатное указание в чекистском еженедельнике "Красный террор": "Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия. Эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом - смысл и суть красного террора".

Сразу же в Петрограде расстреляли сотни "классовых врагов" - царских чиновников, профессоров, военных. Вводится система заложников из гражданского населения (буржуазии), расстреливаемых сотнями после каждого убийства большевика. Это становится и обычным методом управления: 15 февраля 1919 года Совет обороны приказывает "взять заложников из крестьян с тем, что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны"... В сочетании с политикой "военного коммунизма", грабительской продразверсткой и антицерковной политикой большевиков красный террор на селе привел повсеместно к массовым крестьянским восстаниям.

Все шире используется еще один инструмент массового террора: концлагеря. На фоне массовых расстрелов заложников сначала он выглядит мягким, ибо Ленин применяет его к "сомнительным": "Провести безпощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города". Затем декрет о "красном терроре" узаконивает этот вид репрессий по огульному "классовому" признаку: "Необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях". Часто под лагеря отводили монастыри. Самым страшным стал Соловецкий концлагерь, где были замучены десятки архиереев.

Красный террор

Учитывая национальный состав большевицкой верхушки нельзя не отметить, что существенной составной частью "красного террора" стала так называемая "борьба с антисемитизмом", которая с самого начала была важной целью карательной политики большевиков (потому их сразу назвали жидобольшевиками). Уже в апреле 1918 г. был опубликован циркуляр с предписанием пресечь "черносотенную антисемитскую агитацию духовенства, приняв самые решительные меры борьбы с контрреволюционной деятельностью и агитацией". А в июле того же года - подписанный Лениным всесоюзный декрет Совнаркома о преследовании антисемитизма: "контрреволюционеры во многих городах, особенно в прифронтовой полосе, ведут погромную агитацию... Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона", что означало расстрел. (И в принятом в 1922 г. Уголовном Кодексе статья 83 предписывала за "разжигание национальной вражды" кару до расстрела.)

Отождествляя таким образом "антисемитизм" с контрреволюцией, большевики и сами отождествляли свою власть с еврейской. Так, в секретной резолюции Бюро ЦК ВЛКСМ "По вопросу о борьбе с антисемитизмом" от 2 ноября 1926 года отмечалось "усиление антисемитизма", которое используется "антикоммунистическими организациями и элементами в борьбе против соввластей". Ю. Ларин (Лурье), член президиума ВСНХ и Госплана, один из авторов проекта передачи Крыма евреям и "один из инициаторов кампании против антисемитизма (1926-1931)", посвятил этому целую книгу - "Евреи и антисемитизм в СССР". Он определил "антисемитизм как средство замаскированной мобилизации против советской власти... Поэтому противодействие антисемитской агитации есть обязательное условие для увеличения обороноспособности нашей страны" (выделено в оригинале), - констатирует Ларин и настаивает на применении ленинского декрета 1918 года: "Ставить "активных антисемитов вне закона", т.е. расстреливать"... В конце 1920-х годов только в Москве примерно каждые десять дней проходил суд за антисемитизм; судить могли за одно только произнесенное слово "жид".

Массовый террор и классовая борьба пролетариата по Ленину

Террористические акты как средство политической борьбы впервые стали практиковаться в России с середины 60-х годов XIX столетия, когда в 1866 году Д. Каракозов предпринял попытку убить Александра II. Наиболее известными террористами были А. Желябов, С. Перовская, С. Халтурин, С. Кравчинский, Г. Гольденберг.

1 марта 1887 года было совершено покушение на Александра III. В числе организаторов покушения на жизнь царя был А. Ульянов (старший брат Ленина).

С самого начала XX столетия террором занялись эсеры и большевики. Ленин с одобрением воспринимал эти террористические акты. 2 августа 1918 года в "Известиях" за подписью Ленина был опубликован "Список лиц, коим предположено поставить монументы в г. Москве и других городах РСФСР". Среди фамилий, приведенных в списке, значатся террористы - убийцы И. Каляев, Н. Кибальчич, А. Желябов, С. Халтурин, С. Перовская.

Все террористические акты, совершаемые как народовольцами, так и социалистами-революционерами до 1905 года, носили эпизодический характер. Массовый же террор берет свое начало с октября 1905 года. Его инициатором и идейным руководителем стал Ленин. Именно под его руководством большевики осуществляли геноцид против собственного народа.

Совершив государственный контрреволюционный переворот и захватив власть, Ленин взял курс на создание государства цивилизованного рабства, именуемого коммунизмом. Террор и насилие, совершаемые большевиками в ходе установления власти и строительства так называемого коммунистического общества, являлись основными средствами и методами достижения их цели.

7 (20) декабря 1917 года Постановлением Совнаркома № 21 в стране создается карательно-террористическая организация - ВЧК. "ВЧК созданы, существуют и работают, - отмечал ЦК РКП(б) - лишь как прямые органы партии, по ее директивам и под ее контролем". С этого времени террор и насилие против широких слоев населения страны, независимо от их классовой и социальной принадлежности были возведены в ранг государственной политики. Руководители ВЧК не забывали слова своего вождя: "Хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист".

Известный исследователь большевистского террора Роман Гуль отмечал: "...Дзержинский занес над Россией "революционный меч". По невероятности числа погибших от коммунистического террора "октябрьский Фукье-Тенвиль" превзошел и якобинцев, и испанскую инквизицию, и террор всех реакций. Связав с именем Дзержинского страшное лихолетие своей истории, Россия надолго облилась кровью".

Грабительским актом советского правительства стала так называемая национализация банков. Автором этого зловещего документа был Ленин. Большевистское правительство подвергло экспроприации все российское население, независимо от размера вклада, все подчистую. Оно не пощадило никого: ни рабочих, ни крестьян, ни тех, кто с оружием в руках защищал отечество. Это была открытая и наглая бандитская акция, острием своим направленная против широких слоев населения России.

Следующим шагом советского правительства было введение продразверстки. Автором этого преступного акта, который привел к братоубийственной гражданской войне, был все тот же Ленин. 9 мая 1918 года ВЦИК принял "Декрет о предоставлении народному Комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими".

Трудовое крестьянство подвергалось жестокому террору: "...владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из общины".

Это был террор, на который крестьянство и казачество ответили массовыми восстаниями. Жесточайшим образом они были подавлены. Этими масштабными террористическими акциями руководили "пламенные революционеры":

И.В. Сталин, Я.М. Свердлов, Л.Д. Троцкий, Ф.Э. Дзержинский, М.Н. Тухачевский, И.Э. Якир, И.П. Уборевич, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный, И.И. Ходоровский, И.Т. Смилга и другие большевики ленинской гвардии.

В письме Ленину из Царицына Сталин подтверждает: "Можете быть уверены, что не пощадим никого..., а хлеб все же дадим".

Одновременно с террором и грабежами крестьян Ленин начал претворять в жизнь разработанную им же аграрную политику. Она заключалась в том, чтобы вновь закрепостить крестьян, насильственным путем загнать их в крупные коллективные хозяйства. Комбеды отобрали у трудолюбивых крестьян (названных кулаками) 50 миллионов гектаров земли, что составляло примерно треть тогдашних сельскохозяйственных угодий. Ликвидация кулачества была одной из самых крупных террористических акций периода "военного коммунизма". Впоследствии она была лишь завершена прилежным учеником Ленина - И. Сталиным.

Жертвами этой акции стали 3,7 млн. крестьян: они были вывезены из веками обжитых мест и брошены на произвол судьбы в глухих районах Сибири и Казахстана. Там у многих трагически закончилась жизнь.

Большевики во главе с Лениным совершили тягчайшее преступление против казачества, квалифицируемое как геноцид. На основании Циркулярного письма ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года совершались массовые грабежи и расстрелы казаков, изгнание их с родных, веками обжитых мест. В документе "Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах", от 23 января 1919 года, подписанном Свердловым, говорилось: "Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления:

Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.: Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли".

Свердлов не мог подписать столь ответственный документ, не согласовав его с Лениным. Есть все основания считать, что основные положения, вошедшие в Циркулярное письмо, исходили от Ленина.

В организации репрессивных и террористических акций против крестьянства и казачества участвовали ближайшие соратники. Ленина: Сталин Калинин, Дзержинский, Склянский, Орджоникидзе, Кржижановский, Луначарский, Крестинский, Ворошилов, Буденный, Фрунзе, Сокольников, Курский, Аванесов, Середа, Гиттис, Тухачевский, Мехоношин, Рогачев, Дыбенко, Крыленко, Белобородов, Данишевский, Базилевич, Герасимов, Весник... На их совести сотни тысяч загубленных человеческих жизней, искалеченных судеб.

Ленин делал все возможное, чтобы стереть с лица земли восставшее население Дона, Кубани, Урала. Он решил переселить на Дон миллионы рабочих и крестьян из других губерний. Это был преступный акт, направленный против целого народа и рассчитанный на его полное уничтожение.

В целом в стране за годы гражданской войны подверглось репрессиям свыше 4 млн. казаков

Ленин жесточайшим образом расправлялся со своими политическими соперниками. Объявив кадетов врагами народа, большевики стали физически истреблять их без суда и следствия. В конце ноября 1917 года кадетская партия была обезглавлена; тысячи ее членов ЦК арестовали и расстреляли. Теперь на очереди были эсеры. Они представляли в Советах большинство. Ленин распустил Учредительное собрание, большинство депутатов которого составляли эсеры. Он прекрасно понимал, что иначе у власти ему не удержаться. Расстрел мирных демонстрантов, выступивших в поддержку Учредительного собрания 5 января 1918 года, стал циничным актом величайшей политической провокации.

В борьбе с большевиками эсеры имели явный перевес. 6 июля 1918 года власть большевиков висела на волоске. Не известно, чем бы закончилось эта борьба, если бы последние не прибегли к помощи наемных (платных!) латышских стрелков. После 6 июля Ленин приступает к полному истреблению эсеров и ликвидации их партии. С не меньшей жестокостью Ленин расправлялся и с меньшевиками.

Ленин, пытаясь "научно" обосновать применение большевиками террора, пишет: "Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть". А ближайший соратник Ленина - Троцкий в свою очередь дал четкое определение понятию "Красный террор есть орудие, применяемое против обреченного на гибель класса, который не хочет погибать".

Руководитель аппарата ВЧК М. Лацис на основе теоретических положений большевистских вождей разрабатывает методику следствия и допроса арестованных: "Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить - к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом - смысл и сущность красного террора". Этот инструктаж большевистского палача-комиссара не нуждается в комментариях.

Приведем лишь несколько фактов о деятельности ВЧК. В городской тюрьме Екатеринограда с августа 1920 года по февраль 1921 года было расстреляно около 3000 человек. За 11 месяцев в Одесской чрезвычайке уничтожили около 25 тысяч человек. В газетах опубликованы имена почти семи тысяч расстрелянных с февраля 1920 г. по январь 1921 г. В Одессе находились еще 80 тысяч в местах заключения.

В сентябре 1920 года в Смоленске жестоко подавляют восстание военного гарнизона, в ходе которого было расстреляно примерно 1200 солдат

В "Севастопольских Известиях" печатают список первых жертв террора; "казнено 1634 человека, в том числе78 женщин". Сообщается, что "Нахимовский проспект увешан трупами офицеров, солдат и гражданских лиц, арестованных на улице и тут же, наспех, казненных без суда". В Севастополе и Балаклаве по словам свидетелей ЧК расстреляли до 29 тысяч человек. В целом в Крыму было расстреляно 50 тысяч человек. Старые генуэзские колодцы были заполнены расстрелянными солдатами и офицерами. Жертвами большевистского террора стали и многие рабочие.

По свидетельству М.В. Фофановой в Крыму большевики расстреливали раненых, больных солдат и офицеров Белой Армии в Крыму прямо в лазаретах, госпиталях и санаториях. Расстреливали и врачей, медсестер и санитаров. Расстреливали стариков, женщин и даже грудных детей. Тюрьмы городов были забиты заложниками. На улицах валялись трупы расстрелянных, среди которых были и дети. В ходе расследования Фофанова установила: в Керчи пленных солдат и офицеров большевики на баржах вывозили в открытое море и топили. Жертвы большевистского террора в Крыму исчислялись десятками тысяч.

Не было губернии, уезда, села, где бы не оставили кровавый след большевистские палачи. В годы советского режима объектами гонений стали все без исключения классы и социальные группы российского общества. Но, может быть, наиболее массовые, катастрофические репрессии обрушились на тех, кто представлял саму основу и душу нашего народа - русское крестьянство.

Повсеместные вооруженные выступления крестьян имели такие масштабы, что их теперь называют "крестьянской войной". В одном только 1918 году (по далеко не полным данным) произошло 245 крупных крестьянских восстаний, а небольшие крестьянские волнения исчислялись сотнями.

Кульминацией борьбы стало восстание под руководством А. С. Антонова в Тамбовской губернии в 1919-1921 годах и последовавшие затем восстания в Западной Сибири и по всей России (всего в 118 уездах).

Для подавления крестьянских восстаний использовалась регулярная армия - ее пехотные, кавалерийские, артиллерийские части, даже авиация. Ответственным за "ликвидацию банд" был назначен М. Тухачевский. Повсеместно действовал институт заложников, для чего старики, женщины с грудными младенцами и дети от одного года до десяти лет в ожидании своей участи содержались в концентрационных лагерях. Против повстанцев, скрывавшихся в лесах Тамбовщины, Тухачевский отдал приказ применить ядовитые газы. Из Приказа Командующего войсками Тамбовской губернии № 0116 от 12 июня 1921г:

"Приказываю:

Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитать, чтобы облако удушливых газов распространилось по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.
Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
Начальнику боевых участков настойчиво и энергично выполнить настоящий приказ.
О принятых мерах донести. Командующий войсками Тухачевский, Начальник штаба войск Генштаба Какурин".

Война с крестьянством отличалась крайней жестокостью. Потери со стороны плохо вооруженных крестьян были огромны. Количество убитых исчислялось сотнями тысяч.

Изложенные выше факты гибели и страданий миллионов невинных людей, несомненно, на совести Ленина. Недовольные трехлетним коммунистическим правлением, в начале марта 1921 года восстали моряки Кронштадта. 8 марта газета "Известия" писала: "Гнуснее и преступнее всего созданная коммунистами нравственная кабала: они наложили руки и на внутренний мир трудящихся, принуждая их думать только по-своему, прикрепив рабочих к станкам, создав новое рабство. Сама жизнь под властью диктатуры коммунистов стала страшнее смерти:".

Советское правительство утопило кронштадтское восстание в крови. С помощью наемных убийц - "интернационалистов" (латышей, китайцев, башкир, венгров и др.) были уничтожены 11 тысяч восставших.

Страна покрывалась сетью концлагерей. Только в Орловской губернии в 20-х годах насчитывалось 5 концлагерей. Через них прошли сотни тысяч российских граждан. В одном лишь лагере № 1 за 4 месяца 1919 года побывало 32 683 человека. Число концлагерей непрерывно росло. Если в ноябре 1919 года их было всего 21, то в ноябре 1920-го - уже 84.

Ленин (вместе с Троцким) был организатором первых концентрационных лагерей в России. Выражаясь словами А. Солженицына, Ленина по праву можно считать основателем "Архипелага ГУЛАГ". Так, в телеграмме, отправленной 9 августа 1918 года Пензенскому Губернскому исполкому, он требует "провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города".

Большевистское правительство создавало в стране искусственный голод. Например, когда во многих губерниях России в 1921 году был неурожай, а в центральных районах удался хороший урожаи картофеля, правительство не отправило его в голодающие губернии, чтобы спасти жизнь людей. Оно велело передать урожай картофеля Главспирту.

Большевистское правительство Ленина в рассматриваемый период сознательно уничтожало население России. Фактически это был геноцид

Только в 1918-1920 годах погибло более 10 млн. человек, а жертвы страшного голода 1921-1922 гг. составили еще пять миллионов людей ". Всего же только за годы гражданской войны из жизни ушло более 15 млн. человек.

В 1921-1922 годах страна была охвачена страшным голодом и эпидемией холеры. В информационной сводке ГПУ по Самарской губернии от 3 января 1922 года читаем: "...Наблюдается голодание, таскают с кладбища трупы для еды. Наблюдается, детей не носят на кладбище, оставляя для питания...".

Об искусственном голоде, в частности в Петрограде, пишет в своем дневнике фрейлина императрицы А. Вырубова: "Большевики запретили ввоз провизии в Петроград, солдаты караулили на всех железнодорожных станциях и отнимали все, что привозили. Рынки подвергались разгромам и обыскам; арестовывали продающих и покупающих".

В стране свирепствовал страшный голод, люди миллионами погибали, а советское правительство в это время вывозило хлеб за границу. 7 декабря 1922 года Политбюро принимает преступное постановление: "Признать государственно необходимым вывоз хлеба в размере до 50 миллионов пудов".

Исправно отправляя в Германию десятки миллионов пудов хлеба и обеспечивая им многомиллионную армию наемных "интернационалистов", советское правительство, варварски грабило крестьян, тем самым заведомо выносило смертный приговор многим миллионам российских граждан

Вот некоторые факты из фондов бывшего Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. На перевозку грузов Красного Креста в помощь голодающим губерниям в 1921 году советское правительство выделило всего лишь 125 000 "деревянных" рублей. Между тем в сентябре того же года на закупку за границей 60 тысяч комплектов кожаного обмундирования для чекистов ЦК РКП(б), по ходатайству Президиума ВЧК, выделил для своего детища 1 800 000 рублей золотой валютой.

В эти голодные годы жили большевистские вожди на широкую ногу. Вот свидетельство жены Троцкого - Н. Седовой: "...Красной кетовой икры было в изобилии... Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции".

Массовые репрессии, совершенные по указанию Ленина, не поддаются никакому сравнению. Вот только некоторые факты. С 1826 по 1906 год, то есть за 80 лет царского режима, по решению судов были приговорены к смертной казни 612 человек. А с июня 1918 по февраль 1919 года лишь на территории 23-х губерний, по далеко не полным сведениям, по приговору ВЧК было расстреляно 5496 человек.

Уполномоченному Наркомпрода, А.К. Пайкейсу Ленин советует "назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты".

По жестокости Ленин превзошел самых отъявленных якобинцев. Записка, отправленная нарочным председателю Исполкома Пензенской губернии В.В. Кураеву, председателю Совдепа Е.Б. Бош и председателю Пензенского губкома партии А.Е. Минкину 11 августа 1918 года, яркое свидетельство сказанному:

"...Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь взят "последний решительный бой" с кулачьем. Образец надо дать.

Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
Опубликовать их имена.
Отнять у них весь хлеб.
Назначить заложников - согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц - кулаков.

Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин.

P.S. Найдите людей потверже".

Поистине сатанинский масштаб преступлений Ленина перед народом России не укладывается в сознании и не поддается описанию человеческим языком.

официально объявленная политика советского государства по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности в сентябре-ноябре 1918 г., предусматривавшая комплекс крайне жестоких репрессивных мер вне судебной системы. В более широком смысле, под красным террором подразумевается вся репрессивная политика большевиков во время Гражданской войны 1917-1922 гг. По определению председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского, главная составляющая красного террора это «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности или роли их в прошлые дореволюционные периоды» (Интервью сотруднику «Укрроста» от 9 мая 1920 г.).

Вопрос о развертывании террора против «врагов революции», принуждение государственных служащих к исполнению их обязанностей (борьба с саботажем), подавление политических противников и т.д. встал на повестку дня сразу же после захвата большевиками власти. Не имея возможности использовать другие методы, новое правительство сразу перешло к карательной политике, предупредив одновременно своих противников, что будет ее усиливать, если сопротивление не прекратиться. 2 декабря 1917 г. Л.Д. Троцкий публично заявил: «В том, что пролетариат добивает падающий класс, нет ничего безнравственного. Это его право. Вы возмущаетесь... мягким террором, который мы направляем против своих классовых противников, но знайте, что не далее как через месяц этот террор примет более грозные формы, по образцу террора великих революционеров Франции. Не крепость, а гильотина будет для наших врагов».

Однако, в 1918 г. ситуация лишь усложнилась и постоянно обострялась, сопротивлению большевикам повсеместно росло. Декрет «Социалистическое отечество в опасности!» от 21 февраля 1918 г. предусматривал, что «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления». Параллельно углубился конфликт между большевиками и левыми эсерами, причем последние традиционно большое внимание уделяли террору и террористическим актам. Конфликт завершился в июле мятежами в Москве, Ярославле и Симбирске. Еще до этого ЦИК учредил Верховный революционный трибунал, который первым же своим постановлением 13 июня 1918 г. восстановил смертную казнь. На проходившем в начале 6 июля 1918 г. V Всероссийском съезде Советов Л.Д. Троцкий призвал делегатов принять постановление: «Всех агентов иностранного империализма, которые будут призывать к наступлению и оказывать сопротивление Советским властям с оружием в руках, расстреливать на месте». Съезд, впрочем, ограничился резолюцией, что агитаторы будут «караться по законам военного времени». На том же съезде, выступая с отчетом о деятельности ЦИК, его председатель большевик Я.М. Свердлов, отстаивая восстановление смертной казни, указал, что и ранее (в 1917-1918 гг.) смертная казнь применялась широко, но без ее официального введения, заявил: «Мы можем указать отнюдь не на ослабление террора по отношению ко всем врагам Советской власти, отнюдь не на ослабление, но, наоборот, к самому резкому усилению массового террора против врагов Советской власти… Самые широкие круги трудовой России… отнесутся с полным одобрением к таким мероприятиям, как отрубание головы, как расстрел контрреволюционных генералов и других контрреволюционеров». Уже после окончания съезда (26 июня 1918 г.) В.И. Ленин написал председателю СНК коммун Северной области Г.Е. Зиновьеву: «Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров».

На необходимости массового террора явочным порядком В.И. Ленин настаивал постоянно. Например, 8 августа 1918 г. он писал в Нижний Новгород Г.Ф. Федорову: «В Нижнем, явно, готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п.» На следующий день он повторил свою мысль в телеграмме Пензенскому губисполку: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».

Официальный Красный террор

Непосредственным поводом для официального объявления красного террора в Советской России стали события 30 августа 1918 г. В этот день председатель Петроградской ЧК М.С. Урицкий был убит членом неонароднической Партии народных социалистов Л.И. Каннегисером, а Москве В.И. Ленин ранен выстрелом из револьвера, по официальной версии, членом Партии эсеров Ф.Е. Каплан. Вечером того же дня Я.М. Свердловым было пописано Обращение ВЦИК ко всем Советам, в котором говорилось: «На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов Революции». 2 сентября ВЦИК принял Постановление о красном терроре, где были повторены те же позиции: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов».

Официальным документом, в соответствии с которым в Советской России был объявлен красный террор, стало Постановление СНК РСФСР от 5 сентября 1918 г., которое гласило:

«Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой Комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры» (Свод узаконений. № 19. Отдел 1. Ст. 710, 05.09.18). Постановление было подписано наркомом юстиции Д.И. Курским, наркомом по внутренним делам Г.И. Петровским и управляющий делами СНК В.Д. Бонч-Бруевичем.

В развитие решений ВЦИК и СНК был издан целый ряд указаний и регламентирующих инструкций ВЧК по конкретному воплощению их в жизнь. В одной из инструкций указывалось, что расстрел должен применяться от бывших жандармских и полицейских офицеров, вплоть до активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых и «к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.)». Заключению в концлагерь подлежали, в т.ч., все подозрительные «согласно данных обысков и не имеющих определённых занятий» бывшие офицеры, все члены «бывших патриотических и черносотенных организаций» и т.д.

В опубликованном 1 ноября 1918 г. Еженедельнике ВЧК один из ее руководителей М.И. Лацис так охарактеризовал систему красного террора: «Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс.. Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора».

После принятие постановления по стране прокатилась волна массовых расстрелов. В первых числен сентября в Петрограде были расстреляны 512 человек - бывшие чиновники, офицеры, профессора и т.д. (всего в рамках официального красного террора в Петрограде было казнено ок. 800 человек).

Важнейшей составляющей красного террора был фактор устрашения, а не наказания, чему служили в т.ч. расстрелы заложников, часто не имевших никакого отношения никакого отношения к событиям за которые они расстреливались. Так, например, в ответ на расстрел командармом 11-й красной армии 21 октября 1918 г. в Пятигорске И.Л. Сорокиным группы руководителей ЦИК Северо-Кавказской советской республики и крайкома РКП(б), в первых числах ноября там же были расстреляны 106 заложников, в т.ч. генералы и высшие чиновники Российской империи.

Формально положение о красном терроре действовало два месяца и его режим был прекращен прекращен принятым по предложению Л.Б. Каменева постановлением VI Всероссийского съезда Советов от 6 ноября 1918 г. «Об амнистии». В самом постановлении термин «красный террор» не упоминался, но само по себе освобождение части заложников и заключенных противоречило духу Постановления СНК «О красном терроре».

Массовый террор

Подавление контрреволюции, «классовых врагов», политических противников - как то заключение в концлагеря, заложничество, расстрелы как в судебном так и во внесудебном порядке, в Советской России начались раньше и закончились позже официального действия режима красного террора и фактически действовали на протяжении всего периода Гражданской войны. Причем изначально органы советской юстиции были ориентированы не на назначение наказания за деяния в законном порядке, а на массовый террор. Так, председатель Революционного военного трибунала РСФСР в 1918-1919 гг. К.Х. Данишевский писал: «Военные трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это карающие органы, созданные в процессе напряженнейшей революционной борьбы».

Руководство репрессиями и карательной политикой большевистского правительства осуществляли Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности (ВЧК), в т.ч. и сентябре-октябре 1918 г. Уже в декабре 1917 г. ВЧК для борьбы с контрреволюцией получила право производить аресты и конфискации, выселять преступные элементы, лишать продовольственных карточек, публиковать списки врагов народа и т.д.

Сами руководители Советского государства отдавали себе отчет, что амнистия ноября 1918 г. ни в коем случае не означала окончание красного террора. Так, 17 мая 1922 г., В.И. Ленин писал наркому юстиции Д.И. Курскому, что «Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его…».

Количество жертв красного террора неизвестно. Так, комиссия, действовавшая в Вооруженных силах Юга России определила количество погибших от красного террора в более 1,7 млн человек. В тоже время М.И. Лацис в своей книге (1920) указал число жертв в 1918 г. и за 7 месяцев 1919 г. - 8389 человек расстрелянными (а также более 13 тыс. взятых в заложники, ок. 87 тыс. арестованных, более 9 тыс. заключенных в концлагеря и 34 тыс. - в тюрьмы); позже Лацис указал, что в 1918 г. по постановлением ЧК было расстреляно 6300 чел., а в 1919 г. - 3456. Современный исследователь О.Б. Мозохин, ссылаясь на документы ВЧК, указывает цифру «не более 50 тыс. человек». Однако, чаще всего вопрос заключается в том, что исследовали подразумевают под термином «жертвы» и какой период относят к красному террору.

Террор начал гулять по России задолго до Октябрьской революции. Еще с Феврала - в виде солдатских и матросских самосудов, деревенских погромов помещиков и “мироедов”. А к осени 1918 года он принял весьма значительные масштабы. Комиссарам, направляющимся для формирования воинских частей или выполнения иных важных задач, выдавались мандаты с правами расстрела. Страшная жестокость царила на фронтах гражданской войны и при подавлении восстаний - в Ярославле, Рыбинске, Муроме, на Кубани. Да и в тылу советские органы не останавливались перед физическим уничтожением неугодных.

В этом смысле особенно “отличался” начальник Питерской ЧК Урицкий (по некоторым данным, число его жертв достигало 5 тысяч человек). Еще без всяких “красных терроров” выделялась зверствами “вотчина” Свердлова, Урал, где те же самые цареубийцы, бандиты из бывших боевиков, став властью, убивали направо и налево, то за “нелояльность”, а то и просто с целью грабежа. Особенно свирепствовали подручные Шаи Голощекина и Пинхуса Войкова в отношении священнослужителей. Епископ Пермский Андроник был зарыт живьем, епископ Феофан, викарий Соликамский, после истязаний утоплен в Каме, епископ Тобольский и Сибирский Гермоген после пыток утоплен в Туре… Только в Екатеринбургской епархии было уничтожено свыше 300 священноков и диаконов.

И все же террор весны-лета 1918 г. еще не был доведен до своего кровавого абсолюта. Во-первых, по “содержанию” - он подразумевался или как кара за какую-то вину (действительную или мнимую) или осуществлялся исподтишка, тайно. Например, жертвы уральского Совдепа просто исчезали. Их убивали втихаря, а тела топили в болотах, чтоб “концы в воду”. Во-вторых, по “форме”. Расправы чаще всего являлись “самодеятельностью” на местах. Правом смертной казни пользовались командиры, комиссары, Совдепы разных рангов - у кого сила есть. Но и проявления террора, его масштабы зависели от облика этих конкретных командиров, комиссаров, Советов. По сути инициатива исходила “снизу”. И в одних районах лилась кровь, в других было спокойнее.

Однако Яков Михайлович Свердлов умел оценивать вещи “многосторонне”. Использовать весь комплекс прямых и побочных возможностей, которые открывает то или иное событие. Помните? Борьба с бандитизмом - повод разгромить анархистов. Восстания учредиловцев - повод изгнать из ВЦИК меньшевиков с эсерами… А покушение на Ленина дало отличный предлог, для развязывания террора уже не “снизу”, а “сверху”. Шаги в данном направлении Свердлов предпринимал и прежде, породив Ревтрибунал ВЦИК и легализовав смертную казнь. Но Трибунал - масштабы не те. Многих ли уничтожишь по суду, даже и упрощенному, с процессуальными формальностями?

Уже 30 августа в обращении по поводу выстрелов на заводе Михельсона Свердлов объявляет: “На покушения, направленные против вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит массовым террором против врагов революции”.

2 сентября ВЦИК рассматривает вопрос о “красном терроре”. Точнее… никакой ВЦИК даже и по этому поводу не собирался. Яков Михайлович придумал и применял очень удобную формулу - дескать, ВЦИК “в лице президиума” рассмотрел и постановил. То есть заседал-то не ВЦИК, а только президиум, но составляются протоколы заседания не президиума, а ВЦИК. И пишутся постановления не президиума, а ВЦИК. Это примерно то же самое, как если бы нынче собирались спикер Государственной Думы с вице-спикерами и принимали законы. От лица всей Думы. А по поводу “красного террора” ВЦИК постановил: “…Расстреливать всех контрреволюционеров. Предоставить районам право самостоятельно расстреливать… Устроить в районах маленькие концентрационные лагеря… Принять меры, чтобы трупы не попадали в нежелательные руки. Ответственным товарищам ВЧК и районных ЧК присутствовать при крупных расстрелах. Поручить всем районным ЧК к следующему заседанию доставить проект решения вопроса о трупах…”

Это - Свердлов! Это его “почерк”! Заметьте - опять повышенное внимание к “вопросу о трупах”. Обостренное, болезненное внимание. Впрочем, и остальные пункты весьма многозначительны. Террор уже не отдается на откуп местной “самодеятельности”. Он насаждается. Целенаправленно, организованно, повсеместно. Яков Михайлович требует личного присутствия при экзекуцичях “ответственных товарищей”. Чтобы повязать их кровью. Если ты еще не убийца - стань убийцей! Все “ответственные товарищи” ВЧК и ЧК должны сами, лично и непосредственно, быть убийцами. Свердлов своим постановлением не просто дает “зеленый свет” палачам, а делает из людей палачей, приучает их к этому занятию. Чтобы разбудить в человеке “зверя”, сломать все моральные преграды в душе, выпустив наружу страшное и низменное. Приохотить к садизму (то же самое, кстати, будет впоследствии делать Гейдрих, проводя своих “ответственных работников” через зондеркоманды). Заметим также и пункт о концлагерях. Это первый официальный документ о создании концлагерей в Советской России. Таким образом, и родоначальником ГУЛАГа являлся не кто иной как Яков Михайлович Свердлов.

” принимает и Совнарком. “ Предписывается все м Советам не ме дле нно произве сти аресты правых эсеров, представителей крупной буржуазии и офицерства… Подлежат расстрел у все лица, при косновенн ые к белогвардейск им организациям, заговорам и мятежам… Нам необ ходимо не медленно, раз и навсегда, очистить наш тыл от белогвардейской сволочи… Ни малейшего промедления при применении массового террора… Не око за око, а тысячу глаз за один. Тысячу жизней буржуазии за жизнь в ождя! Да здравствует кра сный террор!” Списки казненных требовалось публиковать и вывешивать - чтоб боялись, чтоб кровь стыла в жилах. А для более решительного проведения террора предписывалось “укрепить” органы ЧК - направляя туда “ответственных товарищей” со стороны, из советских и партийных структур. Не лишне сопоставить с тем, что было сказано выше. Не только чекистских, но и партийных, советских “ответственных товарищей” тоже надо искупать в крови!

Подписали декрет два ставленника Свердлова - нарком юстиции Курский и нарком внутренних дел Петровский. Сам Яков Михайлович не подписал. Неудобно было при живом Ленине именоваться “председателем”, а быть “и.о.” или “за председателя” его никто не уполномачивал несмотря на утверждения о “сговоренности”. Но реально руководил Совнаркомом при принятии этого решения Свердлов. И на заседании 5 сентября председательствовал он. А во исполнеине постановлений ВЦИК и Совнаркома Петровский издал “Приказ о заложниках”: “Из буржуазии и офицерства должно быть взято значительное количество заложников. При малейшей попытке сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безусловный массовый расстрел”. “Направить все усилия к безуслов

н ому расст релу всех, замешанных а белогвардейской работе”

И понеслось! По всей стране! Города “прочесывались” облавами. По улицам, по общественным местам, ночами - по квартирам жилых домов. Набирали заложников. Хотя этот термин в данном случае весьма некоррекен. Вопрос о жизни заложника связывается с условиями, предъявленными противникам: будете вести себя так-то - убьем. По постановлению о “красном терроре” хватали просто по “социальному” признаку. Производили приблизительную сортировку - этих выпустить, этих в камеру, а этих - сразу на расстрел. А то и без сортировки на расстрел. Без каких-либо условий, без ожидания действий противников.

В одной лишь Москве за несколько дней было уничтожено не менее 500–600 человек. А скорее - тысяча. Ведь именно эта цифра указывалась в постановлении Совнаркома. Обреченных раздевали до нижнего белья, в таком виде сажали в грузовики и везли на Ходынское поле. Для казней специально выделялись подразделения красноармейцев, косившие жертвы залпами винтовок. При первых экзекуциях даже играл военный оркестр! Но для некоторых палачей убийство становилось и развлечением. Так, в Серебряном бору устраивались охоты на людей. Их по одному спускали с грузовика и приказывали бежать, настигая пулями. Фанни Каплан, также подведенная задним числом под декрет о “красном терроре”, попала по алфавиту только в шестой список - каждый на 100 человек.

А “вопрос о трупах” сперва был решен таким образом, что тела расстрелянных развозили по моргам больниц и анатомическим театрам. При этом московским врачам и научным работникам было предложено в любом количестве брать трупы для исследовательских работ, анатомирования, препарирования. Вон, мол, какой богатый выбор - и мужчины, и женщины, разных возрастов, многие были совершенно здоровыми. Берите, налетайте! Это тоже, кстати, повторится в Третьем Рейхе, где профессор Страсбургского университета Хирт воспользуется столь благоприятной возможностью и начнет собирать коллекцию черепов, скелетов и заспиртованных трупов представителей разных рас и народов. Но из русских врачей в 1918 г. не согласился никто. Да и морги больниц вскоре оказались переполнены. И тела начали просто закапывать за городом где попало.

В Петроград свердловский Совнарком спустил разнарядку на 500 человек, которые должны быть расстрелянны. Но преемник Урицкого на посту председателя питерской ЧК Глеб Бокий проявил себя достойным учеником покойного шефа и выдвиженцем Якова Михайловича. Он значительно перевыполнил план и казнил 1300 - из них 900 в Петрограде и 400 в Кронштадте. Часть приговоренных погрузили в две баржи и затопили, трупы потом выбрасывало в Финляндии, многие были связаны колючей проволокой по 2 - 3 человека вместе.

Разумеется, не случайно и в Москве, и в Питере первый удар пришелся по священностужителям. В самых первых партиях жертв приняли мученическую смерть выдающийся деятель Православной Церкви протоиерей о. Иоанн (Восторгов), епископ Ефрем, еще целый ряд священников и монахов.

В рамках развернутой кампании террор покатился и по другим городам, хотя и в меньших масштабах. Причем дело теперь было поставлено централизованно, со свердловской четкостью и привычкой к организации. Москва требовала докладов о ходе террора - и эти доклады становились не менее важными, чем фронтовые сводки. Из Нижнего Новгорода доносили, что там расстрелян 41 человек, из Смоленска - 38. В Пошехонской губернии был уничтожен 31, в Ярославле - 38, а в Перми - 50, в Иваново-Вознесенске - 184, в Воронеже даже сосчитать не потрудились, сообщили, что “много расстрелянных”.

Но “красный террор” отнюдь не ограничивался единоразовой кампанией! Она была только началом, стартом сатанинского кошмара. Зиновьев в середине сентября, явившись на заседение Петроградской ЧК, изложил свой “пакет предложений”: вооружить рабочих и предоставить им право самосуда. Пусть, мол, руководствуются “классовым чутьем” и убивают “контру” прямо на улицах, вообще без каких-либо формальностей. И Свердлову его идеи в принципе понравились. Хотя вооружать рабочих все же не стали. Остереглись. Поскольку у большинства рабочих такая власть уже в печенках сидела.

Пришлось действовать силами только верных слуг режима. Но и террор продолжился, превращаясь в постоянное, “обыденное” явление. И в неотъемлемую часть государственной политики. Инициативу Свердлова горячо подхватил Троцкий. Он заявлял, что “устрашение является могущественным средством политики, и надо быть ханжой, чтобы этого не понимать”. И создал собственные карательные органы, Революционные Военные трибуналы. Независимые от ЧК и свердловских Ревтрибуналов. Радек требовал, чтобы казни были публичными - тогда они, дескать, окажут более сильное воздействие. А член коллегии ВЧК Лацис (Судрабс) писал: “Для нас нет и не может быть старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией для эксплуатации низших классов”. Он стал одним из главных теоретиков террора и рассуждал в “Известиях” о новых законах войны, отметающих все прежние правила и конвенции: “Все это только смешно. Вырезать всех раненых в боях против тебя - вот закон гражданской войны”.

Впрочем, и “своих” не щадили. Строительство и укрепление армии Троцкий вел драконовскими мерами. Когда красные войска бросили Казань, а белогвардейцы с чехами вслед за ними двинулись к Свияжску, туда прибыл Лев Давидович и останавливал отступавшие части. Приговорил к смерти 27 ответственных работников, бежавших от чехов, а простых красноармейцев, по свидетельству Ларисы Рейснер, “расстреливали, как собак”. Троцкий ввел “децимации” - выстраивал отступившие полки, приказывал рассчитаться по порядку номеров, и каждого десятого казнили. Случалось подобное и в других местах. Так, на Северном фронте однажды расстреляли целый полк, отказавшийся идти в атаку.

Но расправы над “своими” были, конечно, побочным явлением. Это отлаживались “инструменты”, оказавшиеся разболтанными и негодными для достижения задач троцких и свердловых. А главная направленность жуткой политики террора была другой. Лацис

п оучал в газете “Красный террор”: “Мы не ведем войны против отд ель ных лиц. Мы истребляем бур жуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказат ельств того, что обвиняемый действовал сл овом или делом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить - к какому классу он принад ле жит, какого он прои схождения, воспитания, об разования или профессии. Эти вопросы и должны оп ределить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность кра сного террора”.

Простите, но уж какая буржуазия могла остаться в Советской России к осени 1918 года?! Те, кто и впрямь имел капиталы, перебрались за границу еще в 1917-м, до Октябрьской революции, спасаясь от развала и надвигающегося хаоса. После революции многие выехали через Финландию, пока она еще не отделилась. Эмигрировали и позже - на Украину, а оттуда в Германию. Поскольку выезд в германскую зону оккупации был довольно свободным.

Остались те, кому бежать было некуда и не на что. Не буржуазия, а интеллигенция. Чиновники, студ

ен ты, учителя, врачи, гимназисты, инженеры, техники, юристы, журналисты. И офицеры. А офицеры военного времени - это была та же интеллигенция, призванная из запаса. Так что и “красный террор” стал по своей сути целенаправленным истреблением интеллигенции. Той самой, что некогда горячо поддерживала либералов, зачитывалась речами думских оппозиционеров, освистывала царизм, искренне сочувствовала и помогала революционерам, а Февраль встретила восторгами, криками о “свободе” и алыми бантами…

С точки зрения “нормальной” политики очередное преступление Свердлова опять было иррационально. Интеллигенция была оппозиционна коммунистам, но практически безвредна. Протесты и “заговоры” не шли дальше кухонной болтовни. Если один юнкер Канегиссер решился взять револьвер и пустить пулю в Урицкого, то сколько тысяч… нет, сотен тысяч юнкеров, офицеров, чиновников даже не помыслили о такой возможности! На Дон, на Украину, Кубань, в Сибирь для борьбы с Советской властью ехали единицы. Даже в те периоды, когда путь туда был относительно безопасен. Белые армии были ничтожны по численности - они уже позже стали разрастаться за счет недовольных коммунистами крестьян, рабочих, казаков. А львиная доля офицерства так и осталась сидеть по домам, не желая вступать в “братоубийственную войну”. Надеясь, что она обойдет их стороной.

Но “красный террор” обрушился именно на этих офицеров, а не на тех, кто сражался у Деникина или Каппеля. Мало того, офицерам и интеллигенции нужно было чем-то прокормиться, содержать семьи. А при советской системе пайков это можно было сделать лишь работая на новую власть. И они шли служить и работать. Волей и неволей несли большевикам свой опыт, знания, умение. То самое, чего так не хватало революционерам, умеющим лишь разрушать, а не строить… И бесценный интеллектуальный потенциал отправляется на убой! Вплоть до нередких случаев, когда офицер шел “военспецом” в Красную Армию, погибал за Советскую власть, а в это время в тылу его родных и близких ставили к стенке в качестве “буржуев”…

И все же “красный террор” не был абсолютно бесцельной импровизацией Свердлова. Нет, смысл имелся. Глубокий и уже однажды опробованный. В Галиции. Когда в 1914 г. наши войска, гоня австрийцев, заняли Западную Украину, то они нашли там очень дружественное население. Все крестьяне Львовщины называли себя русинами, подавляющее большинство было православным. И, как удивленно отмечали офицеры, их язык был ближе к великорусскому, чем в Поднепровье (что легко объяснимо - в Поднепровье шло смешение жителей Киевской Руси с тюркскими народами). Но в 1915 г. русским пришлось отступить из Галиции. И на нее обрушились карательные акции. Целенаправленно, по планам австрийских геополитиков, было истреблено или изгнано православное духовенство, а почти всю интеллигенцию или казнили или отправили в концлагель Телергоф, откуда не возвращались. Их место заняли униатские священники и учителя из подготовленных в Вене националистов (их называли “мазепинцами”). Результат известен. Русины сохранились только в Карпатах, в горных районах. А жители равнины превратились в “западэньцев” с другим языком, другой верой - и в ярых врагов России.

Цель “красного террора” была аналогичной. Уничтожь духовенство и интеллектуальную прослойку народа - и ты уничтожишь его культурную традицию. И то, что останется, можно будет “переучить”, сделать совершенно другим народом. Была и вторая цель. “Перекрестить” русских, искупав в крови соотечественников. Сделать убийцами как можно больше русских людей, чтобы они преступили все заповеди Христовы и превратились таким образом в верных слуг нечистого.

Это удалось не полностью. Впоследствии в масонской литературе настойчиво внедрялась мысль, что “красный террор” - проявление национального русского варварства и жестокости. Что является грубой подтасовкой. Свердлов, Троцкий и иже с ними к русскому народу не имели никакого отношения. И даже с рядовыми исполнителями часто не ладилось. В Москве красноармейцы, используемые для расстрелов, быстро начали “сдавать”, роптали, возмущались, усилилось дезертирство. И вместо них стали привлекать китайцев с латышами. То же самое относится к расправам на Юге. Разведсводка 1-го Добровольческого корпуса Кутепова сообщала, что русские красноармейцы отказывались участвовать в массовых расстрелах, несмотря на выдачу водки и разрешение поживиться одеждой казненных. Разбегались, бунтовали. Поэтому для таких акций привлекались части из латышей и китайцев.

Но, конечно, находились и русские изверги. В семье не без урода. Такие, как Белобородов, Ермаков и прочая шваль из уральской шайки. Интересный пример приводит в своих воспоминаниях писательница Тэффи - в Унече, где располагался пограничный контрольно-пропускной пункт, на весь город наводила ужас комиссарша, ходившая с двумя револьверами и шашкой и “фильтровавшая” выезжающих беженцев, решая, кого пропустить, а кого расстрелять. Причем слыла честной и идейной, взяток не брала, а вещи убитых брезгливо уступала подчиненным. Но приговоры приводила в исполнение сама. И Тэффи вдруг узнала в ней деревенскую бабу-судомойку, некогда тихую и забитую, но выделявшуюся одной странностью - она всегда вызывалась помогать повару резать цыплят. “Никто не просил - своей охотой шла, никогда не пропускала”.

Да, вот таких теперь выдвигала система Свердлова. Давала им власть над жизнями, делала высокопоставленными сотрудниками ЧК и других советских органов. И система “красного террора” с такими кадрами заработала с методичностью конфейера. Вот как действовала, согласно бюллетеню левых эсеров, машина смерти в Москве.

“Теперь ведут сначала в № 11, а из него в № 7 по Варсонофьевскому переулку. Там вводят осужденных, 30 - 12 - 8 человек (как придется), на четвертый этаж. Есть специальная комната, где раздевают до нижнего белья, а потом… ведут вниз по лестнице. Раздетых ведут по снежному двору, в задний конец, к штабелям дров, и там убивают в затылок из нагана. Иногда стрельба неудачна. С одного выстрела человек падает, но не умирает. Тогда выпускают в него ряд пуль; наступая на лежащего, бьют в упор в голову или в грудь… Р.Олехновскую, приговоренную к смерти за пустяковый поступок, который смешно карать даже тюрьмой, никак не могли убить. 7 пуль попало в нее, в голову и грудь. Тело трепетало. Тогда Кудрявцев (чрезвычайщик из прапорщиков, очень усердствовавший, недавно ставший коммунистом) взял ее за горло, разорвал кофточку и стал крутить и мять шейные позвонки. Девушке не было 19 лет. Снег на дворе весь красный и бурый. Все забрызгано кругом кровью. Устроили снеготаялку - было дров много… Снеготаялка дала жуткие кровавые ручьи. Ручей крови перелился через двор и потек на улицу, перетек в другие места. Спешно стали закрывать следы. Открыли какой-то люк и туда спускают этот темный, страшный снег, живую кровь только что живших людей”.

Снова “держал уровень” Урал. В Перми и Кунгуре казнили группами по 30 - 60 человек, их рубили шашками. На Мотовилихинском заводе расстреляли 100 оппозиционных рабочих. Как доносил британский представитель Эльстон лорду Бальфуру, белые отряды, занимая уральские города, всюду находили сотни зверски убитых. “Офицерам, захваченным тут большевиками, эполеты прибивались гвоздями к плечам; молодые девушки насиловались; штатские были найдены с выколотыми глазами, другие - без носов…”. Всего по английским данным в Пермской губернии было уничтожено не менее 2 тысяч человек. Как видим, за рубежом прекрасно знали обо всех ужасах. Но - никаких воплей “общественности”! В отличие от случая с женами высокопоставленных большевиков.

Во вполне мирных подмосковных Бронницах, где никаких заговоров отродясь не было, и куда никакой фронт никогда не приближался, исполком местного Совета вел “террор” по собственому разумению, совершенно произвольно. Член исполкома останавливал на улице человека, по каким-то причинам обратившего на себя его внимание, брал двоих конвойных, вел во двор манежа и убивал. В Рыбинске зверствовала комиссарша “товарищ Зина”, в Пензе - Евгения Бош.

В Пятигорске руководил “красным террором” начальник Северокавказской ЧК Атарбеков. 160 заложников, мужчин и женщин, в том числе генералов Рузского (одного из главных участников заговора по отречению царя) и Радко-Дмитриева, вывели на склон г. Машук, приказали снимать с себя все до исподнего, становиться на колени, вытягивая шеи, и рубили головы. Участвовал и сам Атарбеков, отрезавший людям головы кинжалом.

В Ессентуках особыми зверствами прославился “женский карательный отряд каторжанки Маруси”. В ставропольском селе Безопасном была тюрьма, куда свозили задержанных из окрестностей, а “суд” местного коменданта Трунова сводился к двум фразам: “покажь руки!”, и если руки изобличали представителя интеллигенции - без мозолей, с тонкими пальцами (или человек по другим причинам ему не нравился), следовала команда “раздеть”! С обреченного срывали одежду, кололи штыками и выбрасывали в скотомогильники. Причем таким же способом Трунов, напившись, приказал убить собственную жену. А неподалеку, в селе Петровском, каратели устроили массовые расстрелы “буржуев” на обрывистом берегу реки Калаус, после чего туда же привели учениц местной гимназии и велели раздеваться. Но убивать не стали, а просто насладились их страхом ожидания смерти и перенасиловали.

В некоторых местах приговоренных раздевали не до белья, а догола. Поглумиться, доставить жертвам дополнительные страдания. А себе - извращенное “удовольствие”. И такая практика понравилась, постепенно стала общепринятой. Ей и официальное оправдание нашли - не пропадать же вещам? Если верхняя одежда казненных разбиралась палачами или шла в специальные распределители (большие склады существовали, например, при Моссовете), то белье стали собирать для передачи в военное ведомство - для красноармейцев.

В Саратове за городом у Монастырской слободки был целый овраг с грудами голых тел. Тут латыш Озолин со своими подручными уничтожил не менее полутора тысяч человек. Иногда это становилось формой “допроса” или просто надругательства. В ноябре двоих девушек привезли к страшному оврагу, приказали обнажиться и, поставив на край ямы, принялись “в последний раз” задавать вопросы о их близких. Бывало и так, что людей приводили на место расстрела, заставляли дожидаться своей очереди в раздевшейся партии обреченных, смотреть, как убивают других, а потом объявляли о помиловании. Факты изнасилований молодых женщин и девочек перед казнью зафиксированы повсеместно - в Питере, Вологде, Николаеве, Чернигове, Саратове, Астрахани. В Петрограде случайно арестованная французская коммунистка Одетта Кен описывает и “охоту” на женщин. Два десятка “контрреволюционерок” вывезли в поле и выпустили бежать обнаженными, “гарантируя тем, кто прибежит первыми, что они не будут расстреляны. Затем все они были перебиты”.

А кроме “стационарных” боен действовали еще и разъездные. Специальные карательные поезда, колесившие по стране и “подтягивавшие” места, где террор, по мнению руководства, еще недостаточен. Одним таким поездом заведовал “свердловец” М.С. Кедров со своей супругой Ревеккой Майзель. На ответственном посту в Архангельске он проявил себя полным нулем, первым удрал, едва пошли слухи о приближении неприятельской эскадры. А в качестве карателя оказался вполне на своем месте. Его поезд выезжал то для “административно-оперативных”, то для “военно-революционных” ревизий, сводившихся к кровопролитию. При наезде в Воронеж было расстреляно около тысячи человек, да еще взято “много заложников”.

Особое пристрастие Кедров питал к детям, сотнями присылая с фронтов в Бутырки мальчиков и девочек 8 - 14 лет, которых объявил “шпионами”. Устраивал и сам детские расстрелы в Вологде, Рыбинске. В Ярославле учинил кампанию по уничтожению гимназистов - их определяли по форменным фуражкам, а когда их перестали носить, вычисляли по прическе, осматривая волосы и выискивая рубчик от фуражки. А его жена лично проводила допросы в жилом вагоне, откуда доносились крики истязуемых. Потом она их собственноручно пристреливала тут же, на станции. И только в Вологде убила около 100 человек.

Историк и публицист С.П. Мельгунов вел свою картотеку жертв “красного террора”, выписывая фамилии из официальных списков казненных, публиковавшихся в разных советских газетах. И за вторую половину 1918 года насчитал 50 тысяч человек. Точно так же, по опубликованным советским данным, эсеровская газета “Воля России” за январь - март 1919 г. насчитала 13.850 расстрелов. Хотя и Мельгунов, и эсеровские исследователи приводили доказательства, что эти списки всегда занижались. В них, например, редко включали женщин. Их сокращали во время особенно крупных кампаний. В них не включались расправы в прифронтовой полосе. Да и в глухой провинции обходились без каких-либо публикаций. В общем, если жизнь в Советской России и без того была несладкой, то развернутая Свердловым кампания превратила ее в полный ад…