Российский генерал в отставке говорит, что отношения между США и Россией сейчас более опасны, чем были во время холодной войны.

Пол Сондерс (Paul Saunders), соиздатель «Национального интереса» (The National Interest), взял интервью у российского отставного генерала Евгения Бужинского. Бужинский ушел в отставку из вооруженных сил России в 2009 в звании генерал-лейтенанта.

Пол Сондерс: Вы недавно сказали, что конфронтация между Великобританией и Россией в связи с отравлением Сергея Скрипаля и его дочери в Солсбери «могла привести к последней войне в истории человечества». Что вы хотели этим сказать?

Евгений Бужинский: Прошу прощения, но корреспондент «Би-би-си» (BBC) меня неправильно понял. Не между Россией и Великобританией, а между Россией и так называемым коллективным Западом, возглавляемым, между прочим, США. Этот инцидент был преступлением. При расследовании такого рода преступлений любой следователь должен задать несколько вопросов: кто от этого выиграет? Каков мотив? Потому что, поверьте мне, президент Путин - это последний человек на Земле, который попытался бы сделать такую ужасную вещь накануне российских президентских выборов и чемпионата по футболу в Москве. Это вопиющая провокация, но какова цель этой провокации? Я не знаю, слышали ли вы «экстренные » о том, что британская военная лаборатория не нашла никаких улик, которые свидетельствовали бы, что этот яд российского производства, и это меня ничуть не удивляет. Так что ни доказательств, ни свидетельств - однако, британское правительство сказало, что «они собрали информацию» - какую информацию?- «и на основе этой информации пришли к убеждению, что преступление было совершено русскими».

Последнее время часто задают вопрос, не началась ли новая холодная война или вторая холодная война. Я всегда утверждаю, что это еще хуже! Во времена холодной войны все было ясно: идеологическая конфронтация, но при этом определенные истины, определенные красные линии, никаких угроз, никаких санкций. Никаких ситуаций вроде той, что случилась недавно, когда американский сенатор Линдси Грэм (Lindsey Graham) призвал надавить на Россию, изолировать Россию, экономически загнать Россию в угол. На мой взгляд, это очень опасная игра - пытаться изолировать и загнать Россию в угол.

Пол Сондерс: В своем заявлении, однако, вы, мне кажется, предположили, что существует возможность реального конфликта между Россией и Западом. Как что-то такое может произойти, по вашему мнению?

Евгений Бужинский: Первое место, где может произойти подобный конфликт, - это Сирия. Недавно, несколько дней назад, когда русские поговорили Данфордом (Председатель объединённого комитета начальников штабов генерал Джозеф Данфорд (Joseph Dunford)) после того, как американцы пригрозили нанести удар в центр Дамаска, Россия сделала официальное заявление, что если Соединенные Штаты ударят по центру Дамаска, где находятся российские военнослужащие и где находится штаб-квартира российской полиции и советников, то Россия нанесет ответный удар по крылатым ракетам и носителям крылатых ракет. На мой взгляд, это очень опасно, так как крылатые США запускаются с .

Пол Сондерс: Так вы считаете, что это заявление генерала Валерия Герасимова, начальника генерального штаба вооруженных сил России, - очень серьезная угроза?

Евгений Бужинский: Да, это серьезно. И я не думаю, что он шутил или сделал заявление лишь для того, чтобы удивить каких-то американцев. Нет, я абсолютно уверен, что он говорил всерьез.

Раз уж мы говорим о Сирии, есть еще вопрос химического . Я ценю, что наша объединенная разведка сигнализирует и может предупредить мир о том, что это террористы, а не сирийское правительство, размещают химическое оружие в определенных местах в целях провокации. В результате телевизионные команды оказываются в правильном месте в правильное время, предотвращая такие провокации. Но я думаю, что при таких противоречивых обстоятельствах Соединенные Штаты действительно могли бы решить нанести удар по Дамаску.

Пол Сондерс: И в такой ситуации, российские военные действовали бы согласно заявлению генерала Герасимова? Многие люди в США сказали бы, что у России действительно очень мощные вооруженные силы, но президент Путин в конечном итоге очень прагматичный человек, который знает, что объем российской экономики составляет менее 5 % от общего объема экономик США и Европы, и он никогда не стал бы идти на риск такой войны.

Евгений Бужинский: В случае войны экономика не имеет значения. 5%, 2%, 3% - это неважно. Потому что если все закончится войной, это будет очень короткая война. Вы думаете, Россия вступит с США в войну, которая будет длиться месяцы и годы? Конечно, нет.

Пол Сондерс: Вы полагаете, что это будет ядерная война, или все закончится очень быстро из-за природы современных способов ведения войны и конвенционального оружия, которое есть в распоряжении Соединенных Штатов и России?

Евгений Бужинский: Это очень трудно предугадать, но я уверен, что любая военная конфронтация между Соединенными Штатами и Россией закончится использованием ядерного оружия. Я не верю, что ядерная конфронтация может быть контролируемой. Это иллюзия, питаемая американской стороной.

Пол Сондерс: Вы видите еще где-нибудь опасность, помимо Сирии?

Евгений Бужинский: Возможно, Украина, если США вмешаются. Украина начала это, Россия ответила. Но я не думаю, что это очень вероятно.

Пол Сондерс: Возвращаясь к диспуту вокруг господина Скрипаля, Великобритания призвала к солидарности своих союзников. Большинство стран НАТО также выслали российских дипломатов. США, без сомнения, исключили очень значительное число дипломатов, а также закрыли консульство в Сиэтле. Как вы думаете, какое действие это имело внутри России? Какое послание российское правительство и российский народ извлекли из этого сильного, скоординированного ответа?

Евгений Бужнский: Прежде всего, я повторю: то, что случилось с господином Скрипалем - это спланированная провокация. Я не знаю, одна ли Великобритания это планировала, но это явственная провокация в целях демонизировать и изолировать Россию. Найти предлог для высылки российских дипломатов. Вот почему я не уверен, куда этот путь конфронтаций может завести. Что станет следующим?

Например, сейчас США думают над своим ответом, они вышлют следующую порцию российских дипломатов. Россия вышлет еще 50. США снова вышлют 50. И что потом? Замораживание дипломатических отношений?

Пол Сондерс: Возвращаясь назад, вы упомянули идею, что все это началось с британской провокации, и это, кажется, весьма распространенная в России идея, что инцидент - это какая-то провокация. А каков, по вашему мнению, мог быть мотив у британского правительства делать что-то в этом роде?

Евгений Бужинский: Ну, без обид, но я полагаю, что действия Терезы Мэй был согласованы с Вашингтоном. Многие российские эксперты и наблюдатели так считают. Каков был мотив? Я не знаю, возможно, это была попытка отвлечь внимание от внутренних проблем, с которыми сейчас сталкивается Тереза Мэй. Например, каков был первый пункт повестки дня во время последнего саммита ЕС? Условия брексита, включая те, что для Великобритании неблагоприятны. А после провокации? Россия, а также дискуссии насчет европейской солидарности вместо разговоров о брексите. Может быть, это и было настоящим мотивом.

Пол Сондерс: Можете себе представить, очень мало кто в США и Великобритании считает правдоподобным, что британское правительство могло совершить что-то в этом роде. Как вы думаете, если ли какие-то свидетельства, которые подтверждали бы такой сценарий, помимо вашего мнения, что у России мотива для такого поступка на самом деле нет, а у Великобритании есть?

Евгений Бужинский: Я вам откровенно скажу: я знаю кое-кого из наших разведывательных служб, и они очень обеспокоены. Потому что господин Скрипаль был обменян в рамках системы обмена нелегальными шпионами, и есть опасения, что этот инцидент может разрушить весь механизм обмена. Какой смысл в этой системе, если людей потом убивают? Так что с российской стороны нет никакого мотива. А насчет британской стороны мы можем только догадываться.

«Ракетно-ядерный потенциал КНДР очень сильно преувеличен американцами», – заявил газете ВЗГЛЯД эксперт ПИР-Центра, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский, выпускник ВИИЯ 1973. Эксперт рассказал о том, что северокорейцы раньше брали соответствующие технологии у СССР и у китайцев, но теперь эти каналы перекрыты. Лидер КНДР Ким Чен Ын подписал окончательный план технической подготовки стратегических ракетных войск к нанесению ядерного удара по военным базам США в случае провокации. Южнокорейские военные уже зафиксировали активность на северокорейских военных объектах и не исключили, что Пхеньян «нанесет реальный удар».
Накануне американские бомбардировщики-“невидимки” впервые потренировались в сбросе «ядерных бомб» на Корею.

«Второй Перл-Харбор»
Как писала газета ВЗГЛЯД, Ким на экстренном совещании одобрил план подготовки к нанесению ракетного удара по военным объектам США, расположенным на континентальной части страны (Аляска), на острове Гуам, на Гавайях, а также в Южной Корее. Атака на объекты США гипотетически может повлечь за собой применение 5-й статьи Вашингтонского договора, предусматривающей коллективную защиту территории страны-члена НАТО, заявил в ответ заместитель генсека НАТО Александр Вершбоу.
«Думаю, что в настоящее время судить о том, что произойдет дальше, можно пока только гипотетически. Как мы наблюдали 11 сентября 2001 года, если территория США атакуется, начинает действовать статья 5 Вашингтонского договора», – цитирует Вершбоу радио «Голос России».
О том, чего на самом деле хотел бы добиться Пхеньян при помощи таких угроз, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал эксперт ПИР-Центра, бывший заместитель начальника главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России, генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский.

ВЗГЛЯД: Евгений Петрович, правда ли, что оценочная дальность полета ракеты «Тэпходон-2» достигает 6,5 тысяч километров, или это просто риторика КНДР?

Евгений Бужинский: Они на такую дальность ее еще не пускали. Один раз пустили, она японские острова перелетела, пытались повторить, но ничего не вышло. В реальности у них есть наши «Скады», все это в пределах 1,5–2 тыс. км, не больше. Ракетно-ядерный потенциал Северной Кореи очень сильно преувеличен американцами по чисто внутриполитическим соображениям.

ВЗГЛЯД: А если они будут успешно развивать свою программу, когда они смогут реально угрожать Аляске?

Е.Б.: Тут дело не во времени, а в экономическом потенциале и технологиях. Во-первых, это очень дорогое удовольствие – все эти ракетно-ядерные программы. Во-вторых, нужны соответствующие технологии, которых у северокорейцев нет, и взять их им неоткуда.

Раньше они брали ракетные технологии у нас, технологии обогащения, – у Советского Союза и у Китая. Сейчас все это перекрыто – достаточно эффективно и надежно. Поэтому самостоятельно они, по моей оценке, вряд ли способны это осуществить в силу чисто экономико-технологических причин.

ВЗГЛЯД: А с чисто военной точки зрения как армия КНДР могла бы применить атомную бомбу?

Е.Б.: Ну нет у Северной Кореи атомной бомбы. Они три раза взорвали ядерное устройство. Ядерное устройство и атомная бомба – между ними дистанция огромного размера, технологически. Они создали фактор неопределенности. Все говорят, американцы, западники, что у них есть атомная бомба, имея в виду: «А вдруг у них действительно есть что-то, что они могут взорвать?» Иначе с ними давно уже было бы то же самое, что и с Муаммаром Каддафи.

ВЗГЛЯД: То есть получается, что ни острову Гуам, ни Аляске, ни Японии не грозит никакой ракетный удар?

Е.Б.: Я считаю, что со стороны Северной Кореи, кроме этой воинственной риторики, что они что-то там приводят в состояние полной боевой готовности, что они вот-вот нанесут удар – все это чистой воды блеф. Нашим американским друзьям выгодно поддерживать эту страшилку для того, чтобы развивать свои военные программы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вот и все.

ВЗГЛЯД: Ким дает американцам прекрасный предлог, чтобы перенацелить на этот регион элементы своей ПРО?

Е.Б.: Нет, не надо ничего перенацеливать. Что касается противоракетной обороны, то США создают глобальную систему: европейский сегмент, сегмент на национальной территории и отдельная система в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Вот и все. Но для того, чтобы создавать, нужна же какая-то причина. В Европе это Иран, в Азиатско-Тихоокеанском регионе это Северная Корея.

ВЗГЛЯД: Говорят, что на самом деле ПРО будет нацелена на Китай и восточную часть России…

Е.Б.: Естественно, потому что в Азиатско-Тихоокеанском регионе единственный геополитический конкурент США – это Китай. Ну и отчасти Россия, но никак не КНДР.

ВЗГЛЯД: Какова же цель такой войны слов со стороны Пхеньяна в конечном счете? Ким Чен Ын хочет кредитов? Продовольственной помощи?

Е.Б.: Они просто пытаются лишний раз напомнить о себе, во-вторых, чтобы, не дай бог, ни у кого не зародилась мысль о насильственной смене, прямо скажем, этого довольно одиозного режима.

МОСКВА, 6 апр — РИА Новости. Бывший начальник международно-договорного управления российского Минобороны генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский дал интервью американскому журналу The National Interest , в котором поделился своей точкой зрения о деле Скрипалей, а также о возможном конфликте между Россией и США.

По словам Бужинского, отравление в Солсбери экс-полковника ГРУ и его дочери — "спланированная провокация" с целью демонизировать и изолировать Россию и найти предлог для высылки российских дипломатов.

"Поверьте мне, президент Путин — последний человек на Земле, который попытался бы совершить такой ужасный поступок накануне российских президентских выборов и в преддверии чемпионата по футболу в Москве", — заверил он.

Генерал-лейтенант отметил, что не знает, какой был мотив у британского правительства для того, чтобы пойти на такую провокацию, но предположил, что действия Терезы Мэй были согласованы с Вашингтоном.

Бужинский считает, что нынешняя ситуация в отношениях между Россией и Западом опаснее, чем во времена холодной войны.

"Я всегда говорю, что сейчас еще хуже! Во времена холодной войны все было понятно: идеологическая конфронтация, но были определенные истины, была черта, за которую нельзя переходить, никаких угроз, никаких санкций", — сравнивает он.

По его словам, одним из центров возможного противостояния может стать Сирия. Он привел слова начальника генштаба Вооруженных сил России Валерия Герасимова, заявившего, что, если США ударят по центру Дамаска, где находятся российские военнослужащие, Россия нанесет ответный удар по американским ракетам и их носителям.

"Я не думаю, что он шутил или сделал заявление специально, чтобы удивить некоторых американцев. Нет, я абсолютно уверен, что он говорил всерьез", — добавил Бужинский.

Он также отметил, что, если Россия вступит с США в конфронтацию, это точно закончится применением ядерного оружия.

Экс-полковник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были отравлены 4 марта в городе Солсбери. Лондон обвиняет Россию в причастности к этому инциденту, однако никаких доказательств предоставлено не было. Тем не менее в связи с этим инцидентом Великобритания выслала 23 российских дипломата. Примеру Лондона последовали и некоторые другие страны.

При этом британские специалисты в лаборатории в Портон-Дауне так и не смогли установить происхождение вещества, которым были отравлены Скрипали.

По последним данным, Сергей Скрипаль быстро поправляется. Его дочь Юлия пришла в себя более недели назад и сообщила, что с каждым днем чувствует себя все лучше.

От редакции: Евгений Петрович Бужинский, генерал-лейтенант запаса, кандидат военных наук. Один из самых опытных военных дипломатов и экспертов России. В Вооруженных силах с 1968 г. Окончил Военный институт, Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1976-1992 гг. проходил службу на различных должностях офицера Генерального штаба, в 1992-2009 гг. - в Международно-договорном управлении Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России. В 2002-2009 гг. - начальник Международно-договорного управления, заместитель начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ. В 2009–2015 гг. консультант, старший вице-президент ПИР-Центра. С апреля 2014 г. председатель Совета ПИР-Центра. С 2010 г. - постоянный лектор Международной Школы ПИР-Центра по проблемам глобальной безопасности. С 2013 г. - лектор совместного образовательного курса ПИР-Центра и МГИМО «Нераспространение ОМУ». Член Российского совета по международным делам. Сфера профессиональных интересов: контроль над вооружениями, военно-политические аспекты международной безопасности, вопросы региональной и глобальной безопасности, нераспространение ядерного оружия, военное использование космоса, отношения Россия-НАТО, российско-американские отношения.

Товарищ генерал-лейтенант, как Вы оцениваете роль Москвы в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта вокруг Карабаха? Какие цели, на Ваш взгляд, преследует Москва в этом процессе?

Для Москвы самое главное – это решить армяно-азербайджанский конфликт. Откровенно говоря, я лично не знаю рецепта урегулирования этого конфликта, чтобы, во-первых, это произошло мирным путем, а во-вторых, чтобы все стороны остались довольны. Но, наверняка, какой-то компромисс есть. Цель Москвы – не допустить очередного вооруженного столкновения между Азербайджаном и Арменией. Нужно ведь понимать, что у нас и перед Арменией существуют союзнические обязательства, и Азербайджан является нашим стратегическим партнером, с которым у Москвы просто великолепные отношения. Конечно, в этом плане перед Россией стоит трудная задача, но мне кажется, что пока российскому руководству остается балансировать, регулярно встречаясь с главами Азербайджана и Армении, а также решать военно-технические вопросы с обоими государствами. Резюмируя сказанное, скажу так: цель России – всеми политическими способами добиваться урегулирования Карабахского конфликта, не допустить возобновления войны.

Тем не менее, в Армении довольно сильны антироссийские настроения, существует острое недовольство тем, что ОДКБ, в частности, Россия, не оказывают Еревану военную помощь против Азербайджана. Как Вы считаете, а должны ли Россия и ОДКБ вмешиваться, если речь идет о военных действиях в Карабахе, на международно-признанной азербайджанской территории? Ведь Азербайджан не собирается нападать на Армению, с чего бы это ОДКБ помогать ей?

Наверняка, если какое-то недовольство и было у кого-то в Армении, то позиция и России, и ОДКБ была четко доведена до внимания официального Еревана. Я думаю, что там ее поняли. Абсолютно уверен, что руководство Армении совершенно трезво подходит к этому вопросу и не ожидает, что Россия и остальные члены ОДКБ бросятся с оружием в руках защищать Армению в любом конфликте, а уж тем более в столь деликатном, как Карабахский.

К тому же, ОДКБ – это не НАТО. ОДКБ все еще находится в периоде своего становления. Как обстоят дела в НАТО? Если американцы что-то делают, то все остальные члены НАТО единодушно их поддерживают (исключение составил Ирак, когда Франция и Германия отказались участвовать в этой авантюре). В ОДКБ нет единодушной поддержки. Например, в конфликтах России с Грузией и Украиной не было единодушной поддержки Москвы. Поэтому говорить о том, что в случае необходимости ОДКБ тут же поддержит одну из стран-члена организации, пока не приходится.

Ближневосточный террор уже приближается к границам постсоветских государств. Как мы можем обезопасить себя от этой угрозы?

Обезопасить себя мы можем за счет улучшения взаимодействия между нашими странами, обмена развединформацией. Кстати, в этом отношении между Баку и Москвой существует хорошо налаженное сотрудничество. По моей информации, уровень сотрудничества между Москвой и Баку в этом отношении ничуть не уступает уровню сотрудничества России с членами ОДКБ.

Насколько сильно нервирует Москву приближение НАТО к российским границам? Что в ответ может предпринять Россия? И не приведет ли это к военному столкновению между Россией и Западом?

Конечно, нервирует. Москва не раз заявляла о том, что нас беспокоит прежде всего в расширении НАТО. Не то, что в этот блок вступают новые страны, а то, что вступление государства в НАТО автоматически создает либо создание, либо совершенствование военной инфраструктуры на территории нового члена Североатлантического альянса. Естественно, когда к границам России приближается военная инфраструктура или совершенствуется, например, на территории стран Балтии или в Восточной Европе, наша советская военная инфраструктура, подгоняемая под стандарты НАТО, нас это не может не беспокоить.

Что Россия может предпринять в ответ? Она уже укрупняет западное и северо-западное направления, формируя новые дивизии и даже танковую армию, приводит в порядок то, что в 90-е годы было запущено.

В то же время, я надеюсь на то, что военного столкновения между Россией и НАТО не будет, потому что любое военное столкновение между ними, и прежде всего, между Россией и США, перерастет в глобальный ядерный конфликт.

Бахрам Батыев

В очередном раунде многосторонних переговоров по созданию в Европе объектов стратегической противоракетной обороны США примут участие и российские эксперты. Чего можно ожидать от этой дискуссии, в интервью "Российской газете" рассказал ведущий саециалист по проблематике ПРО нашего военного ведомства, начальник международно-договорного управления минобороны генерал-лейтенант Евгений Бужинский.

Российская газета: Евгений Петрович, в последнее время вектор переговоров по американской ПРО в Европе словно переместился с востока на запад. Сейчас много говорят и пишут о проблемах, возникших между США и Польшей, обсуждают возможные сроки подписания американцами договора с Чехией. Создается впечатление, что Россию в этой дискуссии намеренно отодвигают на второй план.

Евгений Бужинский: Американцы именно этого и добиваются. Западные СМИ регулярно цитируют высокопоставленных представителей администрации США и европейских государств, которые утверждают, что наша страна якобы смирилась с американскими планами развертывания европейского сегмента ПРО. Согласилась и с его интеграцией в систему противоракетной обороны НАТО, и даже готова приложить усилия, чтобы эффективность объединенной системы оказалась наилучшей.

Все это объясняют некими крупными успехами американских переговорщиков. Мол, они добились совпадения оценок ракетной угрозы и предоставили Москве убедительные аргументы об отсутствии антироссийской направленности ПРО США. Американские предложения по мерам доверия и транспарентности иначе как беспрецедентным на Западе не называют.

РГ: А что происходит на самом деле?

Бужинский: На самом деле картина, мягко говоря, иная. Во-первых, наши оценки ракетной угрозы не изменились и по-прежнему существенно отличаются от американских. Анализ ситуации на Ближнем и Среднем Востоке свидетельствует, что ни политических, ни технологических условий для создания там в обозримой перспективе ракетного оружия большой дальности, способного угрожать США, не существует.

Что же касается ракетных рисков и угроз для стран южного фланга НАТО, то с военно-технической точки зрения они тоже выглядят фантастическими. Речь может идти лишь о гипотетической возможности запусков баллистических ракет с дальностью полета до 3500 километров.

Кроме того, зачем развертывать стратегическую ПРО, если ракеты с такой дальностью полета способны уничтожать обычные комплексы ПВО, которые имеются и в США, и в европейских странах НАТО?

Американские оценки ракетной угрозы явно завышены и "подгоняются" под обоснование конкретной задачи - вызвать у европейцев страх перед несуществующей опасностью и тем самым обеспечить выполнение собственных противоракетных планов.

Во-вторых, антироссийская направленность компонентов ПРО США в Европе до сих пор не устранена. Потенциальные возможности противоракетной обороны определяются не декларациями, а техническими возможностями, дислокацией и архитектурой этой системы. На сегодня никаких изменений в концепции ее построения мы не видим. Поэтому озабоченности у России сохраняются. Более того, мы знаем, что одновременно с выполнением программ ПРО американцы ведут работы по созданию стратегических наступательных вооружений, высокоточного оружия, информационно-управляющих и космических систем. Весь этот арсенал ориентирован на достижение всеобъемлющего превосходства США над любым потенциальным противником.

Наконец, предложенные американской стороной меры транспарентности и доверия, на наш взгляд, не восстанавливают стратегического равновесия, которое нарушат планы США в случае их осуществления.

РГ: Но ведь, выдвигая эти предложения, американцы, по сути, признали справедливость российских аргументов и нашу озабоченность?

Бужинский: Инициативы США достаточно аморфны и неконкретны. Они сформулированы таким образом, что позволяют американцам в любой момент в одностороннем порядке от них отказаться. Кроме того, эти предложения обставлены рядом заведомо неприемлемых для нас условий.

РГ: Какими, например?

Бужинский: Скажем, они утверждают, что неприятие Россией американских планов ПРО вызвано нашей слабой информированностью об этих программах Пентагона. США предлагают устранить этот изъян с помощью специальных брифингов. Но при этом обмен военной информацией хотят сделать взаимным. То есть мы тоже должны делиться своими планами в области ПРО, словно это Россия предпринимает шаги, угрожающие Америке, а не наоборот.

Остается нерешенным вопрос об адекватности наших ответных действий. Например, в предложенном американцами документе ни слова не сказано о том, какие шаги вправе предпринять Россия, если США решат развернуть в Европе еще один позиционный район ПРО, увеличить количество противоракет или оснастить их множественными ступенями перехвата? Наивно полагать, что в ответ на такое уведомление мы из соображений благодарности откажемся от ответных шагов.

Другой пример транспарентности по-американски - выдвинутые США условия доступа российских инспекторов на объекты ПРО в Польше и Чехии. Вашингтон советует нам решать этот вопрос с... поляками и чехами, а заодно добивается для них возможности посещать аналогичные российские объекты. Такое, с позволения сказать, "дополнение" превращает разумную инициативу в бесполезную акцию.

Наконец, для ограничения возможностей ПРО по перехвату российских межконтинентальных баллистических ракет американцы вроде бы соглашаются не загружать свои противоракеты в шахты и складировать их на базе в Польше либо предлагают установить на оружие некие "предохранители", затрудняющие его мгновенный старт. Однако и в этом предложении хватает "подводных камней". На загрузку противоракет в шахту потребуется не более суток. Этого времени достаточно для приведения системы в боевую готовность даже при наличии каких-то "предохранителей". К тому же Вашингтон заранее ограничивает свои уступки временными рамками. В американском варианте договоренность перестает действовать, как только ракетная угроза, по их оценке, становится реальностью. То есть объявить время "Ч" американцы могут в любой момент.

РГ: Тем не менее Россия все же не отказывается от сотрудничества с США в вопросах противоракетной обороны. В Праге пойдет разговор о новых инициативах по ПРО или все необходимое уже сказано?

Бужинский: Наша инициатива - создать такую систему реагирования на возможные ракетные угрозы, в которой Россия, США и Европа участвовали бы в качестве равноправных партнеров. Она хорошо известна и неоднократно озвучена на различных форумах, включая площадки НАТО и ОБСЕ. Мы отстаиваем необходимость международного мониторинга за проведением испытаний ракет. Первым шагом на этом пути могла бы стать региональная система контроля за пусками ракет с Ближнего и Среднего Востока. Напомню, что для информационного обеспечения такой задачи Россия предложила использовать данные своих РЛС в Габале и Армавире. Информацию оттуда могла бы обрабатывать и анализировать в специальных центрах международная группа экспертов. Эти специалисты в конечном счете способствовали бы формированию согласованного мнения о наличии ракетной угрозы. Это предложение остается в силе.

РГ: Иными словами, для доверительного диалога России и США по проблемам противоракетной обороны двери по-прежнему открыты?

Бужинский: Мы исходим из того, что лучшая мера доверия - это отказ США от развертывания объектов ПРО в Европе. Или как альтернатива - приостановка практических шагов по их развертыванию до тех пор, пока не будет найден консенсус между всеми заинтересованными государствами. Наличие такого консенсуса послужило бы хорошим примером для решения противоракетных проблем в других регионах мира.